В поисках «выхода из тупика»: транссибирские транспортные проекты конца XIX – начала XX в.
На основе широкого круга публицистических работ конца XIX – начала XX в., отображающих взгляды различных деловых, политических и общественных групп, анализируются нарративные стратегии репрезентации как реализованных, так и оставшихся на бумаге транссибирских транспортных проектов данного периода....
| Main Author: | |
|---|---|
| Format: | Article |
| Language: | deu |
| Published: |
Ural Federal University
2018-10-01
|
| Series: | Quaestio Rossica |
| Subjects: | |
| Online Access: | https://qr.urfu.ru/ojs/index.php/qr/article/view/3328 |
| _version_ | 1818939545065881600 |
|---|---|
| author | Mikhail Agapov |
| author_facet | Mikhail Agapov |
| author_sort | Mikhail Agapov |
| collection | DOAJ |
| description |
На основе широкого круга публицистических работ конца XIX – начала XX в., отображающих взгляды различных деловых, политических и общественных групп, анализируются нарративные стратегии репрезентации как реализованных, так и оставшихся на бумаге транссибирских транспортных проектов данного периода. Целью исследования является экспликация культурных установок и политических устремлений авторов транспортных проектов, лежащих в основе их стратегий ментального присвоения территории. Выделяются и анализируются три аспекта восприятия сибирского пространства: имперский, областнический и транснациональный. В первом сибирское пространство виделось как гигантский геополитический мост, предназначенный соединить центр с удаленными от него российскими территориями (Дальний Восток) и сферами влияния (Маньчжурия, Северо-Восточный Китай). Этот подход был реализован благодаря строительству Великой Сибирской железнодорожной магистрали, своеобразной «горизонтали власти», связавшей имперский центр и окраины. Центральной метафорой областнического воображения Сибири было представление о «закрытости» последней, вызванной не столько естественными, сколько искусственно созданными экономическими причинами. Российское правительство способствовало сбыту сибирского масла, но не поощряло хлебный экспорт. Надежды на подъем внешней торговли Сибири связывались в первую очередь с Великим Сибирским железнодорожным путем. Однако с введением в 1896 г. Челябинского тарифного перелома этот путь для сибирского хлеба был фактически закрыт. В этих условиях сибирские производители вернулись к идее 1860–1870-х гг. о транзитном торговом пути из Сибири в Европу. На рубеже XIX–XX вв. обозначились два основных подхода к его созданию: соединение бассейнов сибирских и центрально-российских рек (Великий Сибирский речной путь) vs установление сообщения этих рек через Карское море (Северный морской путь). В третьем, транснациональном аспекте, все три названных пути воспринимались как элементы будущих глобальных транзитных сетей. После Русско-японской войны 1904–1905 гг. российские правящие круги все чаще видели в нем национальную коммуникационную систему, имевшую не только экономическое, но и военно-стратегическое значение. Накануне Первой мировой войны характерное для конца XIX в. представление о Северном морском пути как международной магистрали сменилось представлением о нем как о своего рода «естественной монополии» российского государства.
|
| first_indexed | 2024-12-20T06:25:27Z |
| format | Article |
| id | doaj.art-fc8ef2ef6fc14303945b59473876d74d |
| institution | Directory Open Access Journal |
| issn | 2311-911X 2313-6871 |
| language | deu |
| last_indexed | 2024-12-20T06:25:27Z |
| publishDate | 2018-10-01 |
| publisher | Ural Federal University |
| record_format | Article |
| series | Quaestio Rossica |
| spelling | doaj.art-fc8ef2ef6fc14303945b59473876d74d2022-12-21T19:50:19ZdeuUral Federal UniversityQuaestio Rossica2311-911X2313-68712018-10-016310.15826/qr.2018.3.327В поисках «выхода из тупика»: транссибирские транспортные проекты конца XIX – начала XX в.Mikhail Agapov На основе широкого круга публицистических работ конца XIX – начала XX в., отображающих взгляды различных деловых, политических и общественных групп, анализируются нарративные стратегии репрезентации как реализованных, так и оставшихся на бумаге транссибирских транспортных проектов данного периода. Целью исследования является экспликация культурных установок и политических устремлений авторов транспортных проектов, лежащих в основе их стратегий ментального присвоения территории. Выделяются и анализируются три аспекта восприятия сибирского пространства: имперский, областнический и транснациональный. В первом сибирское пространство виделось как гигантский геополитический мост, предназначенный соединить центр с удаленными от него российскими территориями (Дальний Восток) и сферами влияния (Маньчжурия, Северо-Восточный Китай). Этот подход был реализован благодаря строительству Великой Сибирской железнодорожной магистрали, своеобразной «горизонтали власти», связавшей имперский центр и окраины. Центральной метафорой областнического воображения Сибири было представление о «закрытости» последней, вызванной не столько естественными, сколько искусственно созданными экономическими причинами. Российское правительство способствовало сбыту сибирского масла, но не поощряло хлебный экспорт. Надежды на подъем внешней торговли Сибири связывались в первую очередь с Великим Сибирским железнодорожным путем. Однако с введением в 1896 г. Челябинского тарифного перелома этот путь для сибирского хлеба был фактически закрыт. В этих условиях сибирские производители вернулись к идее 1860–1870-х гг. о транзитном торговом пути из Сибири в Европу. На рубеже XIX–XX вв. обозначились два основных подхода к его созданию: соединение бассейнов сибирских и центрально-российских рек (Великий Сибирский речной путь) vs установление сообщения этих рек через Карское море (Северный морской путь). В третьем, транснациональном аспекте, все три названных пути воспринимались как элементы будущих глобальных транзитных сетей. После Русско-японской войны 1904–1905 гг. российские правящие круги все чаще видели в нем национальную коммуникационную систему, имевшую не только экономическое, но и военно-стратегическое значение. Накануне Первой мировой войны характерное для конца XIX в. представление о Северном морском пути как международной магистрали сменилось представлением о нем как о своего рода «естественной монополии» российского государства. https://qr.urfu.ru/ojs/index.php/qr/article/view/3328новая пространственная история; географическое воображение; пути сообщения; Транссибирская железнодорожная магистраль; Великий Сибирский речной путь; Северный морской путь |
| spellingShingle | Mikhail Agapov В поисках «выхода из тупика»: транссибирские транспортные проекты конца XIX – начала XX в. Quaestio Rossica новая пространственная история; географическое воображение; пути сообщения; Транссибирская железнодорожная магистраль; Великий Сибирский речной путь; Северный морской путь |
| title | В поисках «выхода из тупика»: транссибирские транспортные проекты конца XIX – начала XX в. |
| title_full | В поисках «выхода из тупика»: транссибирские транспортные проекты конца XIX – начала XX в. |
| title_fullStr | В поисках «выхода из тупика»: транссибирские транспортные проекты конца XIX – начала XX в. |
| title_full_unstemmed | В поисках «выхода из тупика»: транссибирские транспортные проекты конца XIX – начала XX в. |
| title_short | В поисках «выхода из тупика»: транссибирские транспортные проекты конца XIX – начала XX в. |
| title_sort | в поисках выхода из тупика транссибирские транспортные проекты конца xix начала xx в |
| topic | новая пространственная история; географическое воображение; пути сообщения; Транссибирская железнодорожная магистраль; Великий Сибирский речной путь; Северный морской путь |
| url | https://qr.urfu.ru/ojs/index.php/qr/article/view/3328 |
| work_keys_str_mv | AT mikhailagapov vpoiskahvyhodaiztupikatranssibirskietransportnyeproektykoncaxixnačalaxxv |